"Не смейся над смертью!"
Каркали вороны… И каркали гро-о-омко! Чёрт бы побрал этих птиц, всё не угомонятся! Ну не ставить же пугала прямо на базарную площадь? Хотя, чем их напугают соломенные чучела, если даже висящие трупы осужденных, гниющие уже несколько дней, их не пугают..? Отвратительный запах уже пролез во все щели, а их всё не снимут. Эх, мало того, что и так весь день шум и гам, крики мужиков со скрипящими телегами, вопли базарных баб да громкий детский ор и смех, так ещё и эти чёрные демоны, пропади они пропадом, глотки дерут!
Камешки глухо перестукивались друг о дружку… Виктор любил играть в камешки! Да и что ещё в такую рань делать этому маленькому грязному попрошайке? Кривые желтые зубы скосились в бесовской улыбке, когда один из камней полетел в каркнувшую птицу. А метко кидаться камнями мелкий воришка умел! Публику этого серой и грязной деревушки не редко развлекали казнями, вот и забавился люд, кидая в невинных осуждённых камнями, и реже – гнилыми овощами (что было и дороже, да и заботливые хозяюшки чаще предпочитали накормить ими собак, нежели от души потешиться над чужим горем и муками… Зачем добру пропадать?). Вот и научился Вик, как самый дерзкий в компании своих сверстников - мелких воришек, кидаться камнями.
…Послышался предсмертный Каа-ар…
Каа-а-ар, от которого захватывало дух, последний крик умирающего создания, от которого сжималось даже самое каменное сердце! Но только не Виктора!
Мёртвая птица упала на землю. Несколько чёрных перьев медленно опустились в след за ней, покачиваясь на ветру…
- Ха-ха-ха, вот так тебе, чёрная уродина! В гробу каркать будешь! Хе-хе, я вам всем покажу, как мешать мне играть! – прокричал грязный мальчишка, грозя птицам кулаком.
Порой дорогу к уму, пусть даже самому крохотному, размером с горошину, может найти проворная мысль. Вот и сейчас, может, первый и последний раз в жизни, лицо Виктора обезобразило выражение интеллекта… Мелкий убийца заметил, что больно много ворон собралось вокруг, и все они почему-то таращатся прямо на него…
- Чего вылупились? – закричал мальчишка… Птицы не шевельнулись. Они молча, ни разу не каркнув, смотрели на не чёрными глазами… На жалкое мгновение в сердце мальчика постучал страх. Но рука потянулась к земле, и подняла камень, ещё крупнее первого… - Я вас не боюсь, вы, чёрные уродцы! Уносите перья, пока я вас всех не перебил! Кыш! – замахиваясь куском земли, кричал Вик – Я всем вам покажу, кто я такой! Только попробуйте мне, я вас быстренько..!
А птицы и не каркнули... Ни разу. Чёрные глаза впились в живого мальчишку. Эти взгляды и тишина… От них по телу пробегали мурашки! Они были везде… Везде! На каждом дереве, на всех ветвях, на крышах каждого дома, на верёвках с бельём, на лавках и вывесках. Везде сидели эти чёрные бесы, и молча глядели на ребёнка испепеляющими взглядами.
- Ах вот вы как… - послышался крик попрошайки, и свист летящего камня.
Он промахнулся, булыжник разбил окно… Осколки со звоном попадали вниз, но ни одна птица даже не слетела с бельевой верёвки. Вик не страшился даже того, что кто-то мог сейчас с криками выйти из дома и надрать ему уши (и это ещё самый мягкий исход... Его просто могли кинуть на корм голодным псам. Вряд ли бы кто-то поставил за него свечу в храме!). Вик страшился остаться без оружия. Он тут же нашел другой камень… Лишь короткий миг ему стоило опуститься на землю и схватить его, но, когда он уже поднял глаза – он не увидел птиц… Ни одной!
Вик был озадачен… Куда могла деться такая стая? Ни единой! Ни одного пёрышка не падало на ветру… И он не слышал взмахи чёрных крыльев!
Озадаченное выражение сменила кривая ухмылка:
- Вон, как я вас! Правильно, испугались и попрятались… Трусы пернатые! И только попробуйте мне вернуться, я вас быстро… Того! – самодовольно прокричал Виктор, грозя кулаком небу, и громко харкнув на и без того не чистую площадь. Более не нужный камень покатился по земле…
- Кт-то зде-есь, мм..? – раздался голос старухи, писклявый и жутко противный. Уши от него хотели свернуться в трубочку… Вспомнив про разбитое окно, Вик тут же кинулся наутёк, но любопытство всё же взяло вверх, и, отбежав не больше пятнадцати шагов, мальчишка обернулся. Резко и громко захохотав, гадёныш поднялся с колен, не видя более причин куда-либо торопиться. Неподалёку, опираясь на старую трость, еле переставляя ноги, шла старуха. Она смотрела непонятно на что – а, значит, была слепой. Помимо того, что она просто была старая, она ещё была и жутко грязная: пыльные лохмотья, порванные, зашитые и снова порванные где только можно; слипшиеся от грязи волосы, на которых помимо сухих листьев и веток, как и на самой трости, висела паутина. На локте старуха повесила маленькое пыльное лукошко, тоже покрытое паутиной... В добавок ко всему, она ещё была просто страшной! Живописную картину, последним штрихом художника, дополнял её мерзкий до костей голос, напоминающий скрип колёс у телеги…
- З-здес-сь кто-т-то есть? – ковыляя в сторону пустых по утру лавок, и, всё ближе и ближе подходя к Виктору, проскрипела она.
Старая женщина не могла вызвать ничего, кроме жалости. У людей… У мелкого воришке же она вызывала лишь смех да презрение… Маленький негодяй даже не стал отвечать. Улыбаясь во все семнадцать кривых клыков, попрошайка осторожно подошел поближе, что бы внимательнее рассмотреть ведьму.
Трость почему-то как-то криво коснулась земли, ноги подкосились, и слепая старуха упала на землю…
Тут уж Виктор не выдержал, и заржал во всю глотку.
- Пом-мог бы х-хоть, что-л-ли..? – жалобна попросила старая женщина. Но в ответ послышался ещё более громкий и наглый хохот!
- Не умеешь – не ходи, дура старая! – промямлил мелкий воришка, громко смеясь и хлопая себя по животу. Старуха со стонами привстала… Ползая по земле, она принялась собирать рассыпавшиеся яблоки. Увидев прямо у своей грязной ноги красный плод, Вик тут же схватил его своими цепкими руками. Не долго думая, он поднял с земли серый камень, и, еле сдерживая себя от смеха, выдавив сквозь зубы слово: «вот», Вик положил грязный булыжник в старухино лукошко…
- А я уж было подумала, что в тебе сердца нет… - ласково молвила старая женщина. Махнув несколько раз головой, и сдерживая порыв хохота, Вик отошел подальше, и, усевшись на пустой лавке, со звериным аппетитом принялся поедать яблоко. Он никогда раньше не пробовал ничего подобного… Вкус запретного плода ему тут же понравился.
Но через мгновение произошло то, что отвлекло его от еды. Челюсть замерла, всё ещё не выпустив огрызок изо рта. Подметая грязную землю своими лохмотьями, в поисках яблок, рука старухи наткнулась на мёртвую птицу… Ладонь тут же будто зажала рот, лицо онемело, слепые глаза расширились.
…На мгновение замер весь мир вокруг старухи и мёртвой вороной…
Лицо старухи стало каменным, и более не выражало никаких чувств. Достав из-за пазухи какой-то старый платок, она закутала в него бездыханное тело птицы. Женщина аккуратно положила завёрнутый труп в лукошко…
Вик уже было вспомнил о яблоке, как его вновь что-то отвлекло…
Дряхлая старая ладонь коснулась камня. Слепые глаза будто изобразили чувства обиды старухи, и то, как ей было противно. Она выкинула камень, словно он уколол её руку острыми шипами…
В новом порыве смеха, Вик чуть не подавился огрызком…
- Зачем такой старой, как ты, яблоки? Тебе в самый раз камнями давиться! – надрываясь от хохота, прокричало дитя…
Слепая ведьма не ответила… Она молча встала на ноги, закуталась в чёрные лохмотья, и, опираясь на трость, пошла прочь… Ненависть к маленькому выродку отразилась на её и без того обезображенном лице…
День выдался удачным. Вообще у Виктора он с самого раннего утра был весёлым! Он уже успел растрепать всем друзьям-попрошайкам про то, как на него напала целая стая воронов, как он отбивался от них камнями и положил больше дюжины птиц, а остальных – прогнал… Рассказал и про чокнутую старуху, и про то, как он камнями прогнал её прочь из города… Ну и что бы ему все вдоволь обзавидовались, рассказал про то, как он съел целую корзину свежих и сочных яблок.
Дальше – не хуже… Вик смог втереться в доверие с предлогом помочь к одной довольно милой торговке, и сумел спереть у неё целый батон свежего хлеба! А после обеда он незаметно прокрался под лавку одного бородатого торговца, и украл у него рыбу! Ну а самый удачный улов, тот, что он скрыл даже от завистливых друзей – он тихо подкрался к слепому попрошайке и выкрал из шапки несколько медняков! Так что день по праву можно было считать удачным…
Вик был доволен…
Люд уже с час как спрятался по домам да трактирам. Двери заперли на замки и засовы. Деревушка погрузилась в сон… Просидев на сырой лавке и подкидывая камешки, Вик ждал, чтобы точно увериться, что за ним никто не подглядывает. Ещё раз оглядевшись, Вик осторожно спрыгнул и тихо пошел к старому колодцу.
Выкопав земли у источника воды в деревне. Правда, после чумы им никто не пользовался… Слух ходит, что туда упала одна старуха, зараженная чумой… И слух этот очень на руку маленькому попрошайке, и вот, почему…
Вик раскопал ямку у самого колодца, и вытащил из неё старую тряпку, в которой он прятал награбленные деньги. Это был тайник, о котором знал только он. Его тайник. Положив в тряпку свой богатый улов, Вик ещё раз осмотрелся по сторонам… Убедившись, что никогошеньки рядом нет, маленький воришка достал свою самую дорогую и любимую монету – старый серебряник!
Сжимая его в маленьких ручонках и обнимая её взглядом, Вик прошептал: «Моя прелесть! Я никому тебя не отдам, ни за что!»
Кааа-а-а-а-ааар-р-р!
Острые когти расцарапали руки ребёнка, а клюв мёртвой хваткой вцепился в монету, и вырвал её и цепких ручонок попрошайки. Ворона схватила серебряник и улетела с ним во тьму…
- А ну верни сейчас же! Тварь! – дико заорал Виктор… Он дрожал от злости, трясся, а на глазах выступили слёзы. Позабыв о тайнике, глупый ребёнок бросился за вороной…
…Камень ударился о сухой ствол: птица вовремя успела слететь с ветви. И вот, ворона с серебряной монетой в клюве вновь летит прочь от надоедливого сопляка, кидающегося камнями.
Виктор и не заметил, что уже давно выбежал за город… Что он уже бежит по лесу, за вороной, укравшей у него его самую дорогую игрушку! Он не заметил, как тропинка сменила дорогу, как старые деревья сменили каменные дома, как тени могучих древ сменили свет одиноких свечей, сочившихся через оконные стёкла. Мальчик словно ослеп, он не видел ничего, кроме проклятой вороны и блеска монеты в её клюве… Он всё бежал и бежал…Бежал за птицей, посмевшей отобрать у него то, что он так долго прятал от чужих глаз!
Вдруг ворона полетела быстрее, и через миг Виктор вовсе потерял её из виду. Птица скрылась во тьме, а он всё бежал из последних сил, ища её во тьме…
Вскоре деревья расступились, и ребёнок вышел на небольшую круглую поляну, освещенную лунным светом. Посреди поляны, вцепившись корнями в землю, стояло мёртвое древо. Возле него – большой старый валун… А под ним, на земле, виднелось что-то тёмное…
Вик медленно подошел… Теперь он боялся, вместе с монетой исчезла и его слепота. Тёмный лес, ночь. Да, ему было страшно…
Нагнувшись к тёмному пятну, Виктор онемел: на земле лежала мёртвая ворона… Её тело придавил окровавленный камень, такой же, каким он утром убил чёрную птицу. Но лицо, полное детского страха, сменила гримаса радости и алчности… В клюве у мёртвой птице блестел его серебряник!
Вырвав любимую игрушку, Вик крепко сжал её в руках…
…Но тут он услышал что-то, и сердце сжалось в кулак…
Кааа-а-а-а-ааар-р-р!
Вик поднял всё ещё довольные глаза…
Кааа-а-а-а-ааар-р-р! Кааа-а-а-а-ааар-р-р!
Вороны… Стая… Повсюду… Чёрные птицы сидели на ветвях, и с ненавистной жаждою смотрели на живого ребёнка… Их было больше, во много больше, чем утром… Повсюду, повсюду чёрные глаза испепеляли дрожащего ребёнка… Но они больше не молчат… Они каркают… Надрывают глотки… Кричат…
Каа-а-ааар-р-р! Кааа-а-а-а-ааар-р-р! Кааа-а-ар!
- Опять вы, да я сейчас… - успел вымолвить Виктор, опуская руку к земле, дабы достать камень… Как вдруг вороны слетели с ветвей… Все, все чёрные бесы с душераздирающими криками полетели на живого…
Маленький Вик сжал самое дорогое, что у него было… Серебряник.
Ребёнок кричал, кричал со всей силы, но крики боли заглушали громкие Ка-а-ар… Острые когти раздирали плоть, царапали кожу, рвали одежду… Вокруг орущего смертельным криком ребёнка кружились чёрные бесы, окутав его будто в живой кокон… Брызги крови осквернили мёртвое древо и серый валун… Вик орал, пока вороны выклёвывали ему глаза…
Кааа-а-а-а-ааар-р-р! Кааа-ар…
…Крики чёрных бесов прекратились так же резко, как и они ринулись на ребёнка… Вороны разлетелись в разные стороны, исчезая во тьме леса… Но Вик уже ничего не видел… У него уже не было сил кричать… Словно слепой щенок, он на ощупь ползал по холодной земле, истекая кровью…
…Хруст сухих листьев…
Но разве услышит их Виктор?
А сухие листья хрустели, потому что вовсе не опираясь на трость по ним шла вовсе и не слепая старуха… Насытившаяся улыбка играла на её лице…
…Детские руки щупали сырую землю, не зная, что и искать… Но нашли они грязный сапог старой ведьмы…
- Кааа-ар, мой маленький! – ласково пропела старуха…
Дряхлые руки достали красное яблоко из старого лукошка, которое висело на локте ведьмы… Когтями старуха разорвала яблоко прямо над головой ребёнка… Сок из плода потёк по лицу Вика, и попал в отверстия, где когда-то были глаза… Вик хрипло вскрикнул… Маленькое кровавое тело затряслось на земле…
- Знала, что ты любишь яблочки… Но, к сожалению – у меня остались только ядовитые…
Тело ещё несколько мгновений билось, пока не успокоилось… Ведьма подняла мёртвое тело за волосы, и, взявшись второй рукой за плечо, оторвала голову… Выкинув её куда подальше, старуха бросила тело на землю.
- Хотела сделать это ещё в первую нашу встречу, мой дорогой…
Закутавшись в лохмотья, старая ведьма посмотрела вверх:
- Только не смейте доедать! Отравитесь… - прошипела старуха…
Послышался протяжный Кааа-а-ар чёрных бесов. Подняв трость, ведьма ушла в ночь…
05.02.2007, вечер
© Кристофер
